Я в джунглЯх,
предо мной Амазонка-река,
удавила петля
моего двойника.
Им расправа важна,
остальное до сраки,
нас не янки судили - поляки...
Прививали заразу
в лагерях доктора,
обещали - не сразу,
но пойдет на ура,
уверяли засранцы: вакцина
превращает пингвина в грузина,
и в экстазе кавказских танцоров-мужчин
перед фюрером пляшет лезгинку пингвин...
Все промчалось давно,
все давно улеглось,
и арийское чванство,
и тевтонская злость,
тем, кто выжил,
поможет оторванный тромб
поскорее увидеть
жертв дрезденских
бомб.
Как в музее пальто
отдыхает вчера,
нахимичили что-то
не то
доктора
со своей непонятной
вакциной.
Знать не вышло у них
нихера
в нихерайхе
тогда с медициной.
А пингвины теперь,
нацепив пиджаки,
канифолят мужчинам
хуи и мозги,
вынимают сосульки,
прилюдно сосут,
а потом эти суки
нам яйца несут!
из яиц (словно в сказках равиньих)
непонятно - людских иль пингвиньих
в общем так:
из пингвиновых этих яиц
вылупляются тысячи радостных лиц:
киноведы, арткритики, Генуя. Рим,
некролог культурологу "Умер Максим"
и опять киноведы, арткритики...
ампутанты под куполом цирка,
акробаты среди паралитиков...
Заглушала тропический бред старика
очень бурная в этих местах
Амазонка-река,
но росла за спиной коменданта
тень похожая чем-то на Данта.
*