А ведь бошки деревянные по хору скорбят не ради имперского дендизма, а из-за каких-то "лениградских ковбоев" - пошлейшей ельцинской клюквы, по сути дела продолжению "нет-нет молотофф" иными средствами, от которой их трясло в неразборчивом детстве.
Чем их тогда манергейм не устраивает, непонятно. Впрочем, иванушками после сорока у нас рулят аленушки, которых стабильно клюет жареная лебедушка возмездия за прослушанный под влиянием иванушек дарк фолк и шумовой террор.
В свое время мы еле избавились от филофониста-стукача, изводившего нас пересказом клипа тупорылых ковбоев про Рокки, до сих пор в ушах этот "Игор, нэ ешь!" По слухам до сих пор цитирует, садясь жрать.
Нам, родившимся, как пел Рубашкин, "не вчера" памятно отношение обывателя к хоровому пению патриотических песен. Не трудно представить каким оно могло быть у человека, которому и в автобусе и в туалете от пеленки зловонной до смердящего савана знакомы всего два состояния: "хочешь - жни, а хочешь куй" и "зубы на полку".
Что, разумеется, не приуменьшает масштабов трагедии. Бытовые проклятия недовольных собачьей жизнью накапливаются и сбываются. Другое дело каким способом, где и когда.
*