В ту пору я "работал" в учреждении, где выходным днем был четверг, который я проводил в облбиблиотеке, чтобы как-то разнообразить поздние вечера и полуночные часы, когда мы тиражировали самиздат, разбрасывали антисоветские листовки (комитет упорно грешил на кого-то из полукомсомольских мудаков - эксперты нам уже тогда отказывали в оригинальности) и лабали старый материал в обществе Сруля, Ноздри и Цапли в одном из кабаков-призраков.
В общем - маньяки убивали людей, люди гробили самих себя, система пыталась убить меня, а я убивал время.
Отдел иностранной литературы располагался на первом этаже. Погода в конце февраля мерзкая, кабак через дорогу, днем в нем пусто...
Возвращая девушке за конторкою прочитанные книги, я машинально спросил, не получают ли они чешскую "Мелодию", в надежде на чудо, а вдруг наконец я по-человечески ознакомлюсь с подшивками шестидесятых годов... оказывается да, но совсем недавно. Барышня довольно быстро принесла мне несколько несброшюрованных номеров, и я, отложив выпивку, уселся их штудировать.
Там-то и настигла меня запоздалая плохая весть, про то, что Лэрри Вильямс - наркодилер, сутенер и гангстер, непутевый сын и дикий отец дюжины лучших рокенроллов, найден мертвым у себя в гараже, в Лос Анджелосе...
Блядь, ровно через месяц после смерти Леннона, который спел три его вещи как никто - зафиксировал я банальную мысль, закончив ее еще банальнее, - придется помянуть.
Вроде бы застрелился, запутавшись в темных делах. Блядь, оно еще по-чешски хуй поймешь... За-за-за.
Конечно, я не знал первоисточника, слушая грандиозный версии Битлзов, откуда мне было узнать. Но Short Fat Fanny в одной из программ "Голоса Америки" мне запомнилась и я, как всегда, начал копать, все больше обалдевая от масштабов личности этого автора-исполнителя.
А дальше - скупой текст некролога без картинки разукрасился домыслом в стиле паршивых писателей, который я так ненавижу, типа:
"и тут он представил себе - здесь лежит пепельный снег, ядовитый ветер прибивает кроличьи шапки к макушкам граждан, как погромщик ярмолки триста лет назад, а в Лос Анджелосе - пальмы, секс, жара, пуансетии, и в прохладном гараже крикливо одетый негр на капоте одной из своих крикливых машин, с простреленным виском, а белый потный полисмен (их там называют копами) вкладывает ему в светлую с тылу ладонь еще теплый револьвер, покуда не наступил ригор мортис".
Так пишут только пидорасы, а другим пидорасам нравится такое читать.
Напьюсь, подумал Гарин.
Ни пластинок, ни в записи Лэрри Вильямса у меня не было, их тогда ни у кого не было. Был Литтл Ричард продьюсд бай Лэрри Вильямс - два штуки: концертный и обычный, но очень экспрессивный.
Их я пьяный и гонял, терроризируя соседа-кагебешника по кличке Толя Магомаев.
И это тоже было тридцать пять лет назад, точнее будет через пару месяцев.
*