Искусство, как и любой соблазн привлечь к себе внимание, изначально космополитично. Артист мимикрирует в наиболее комфортные для себя формы, туда, куда подсказывает ему эстетическое чутье, а вовсе не "тоска по родине".
Оно аполитично в той же мере, в какой советский человек по природе своей был асексуален, полагая, однако, своим долгом крутить романы в свободное от закручивания гаек время.
Помнится, в начале нулевых один придирчивый мужичок сетовал нам, дескать Борис Рубашкин теперь поет советские песни военных лет, а это "скучно".
И что же ему - певцу, обязанному известностью благодаря русской теме, исполнять - возражали мы дураку. - "Верные райху и фюреру"? Так такое и без него чуть ли не полмосквы горланит-усирается, причем наизусть.
Хорошо сохранившийся полуболгарин, обладатель великолепного голоса, поет то, что для него наиболее естественно, игнорируя капризы жаждущих очередной встряски желторотиков. И правильно делает.
Хотя в былые времена, мы сознательно занимались эскалацией мракобесия при помощи одиозных рубашкинских "казачков", и многие нам не просто верили, но и самостоятельно достигали фантастических вершин безумия и кощунства.
Так, например, один детина, сын гинеколога и ветеран детского отделения ГПНД на Седова, 6-а, разработал целую теорию, согласно которой идея "казачков" зародилась у Рубашкина под воздействием песен, которые пели красные военнопленные в концлагере, чьим комендантом был его отец.
Он даже приводил образец неподцензурной версии одной из них с чудовищным припевом "раз - еврея, два - еврея...", словно предвидя интуицией шизофреника, что спрос на подобную дрянь не за горами.
Явно заимствуя у Георга Отса и Магомаева в плане аутентичности, Рубашкин со временем закономерно превратился в одного из самых здешних в художественном, а не в квасном и демагогическом смысле слова, исполнителей, тех, кого гурманы узнают не по вывеске, а по настроению, за которое и принято такие таланты ценить.
Своевременно отбросив эксцентрику, которая впечатляет только на расстоянии, при обоюдном соблюдении дистанции. Ибо прошлое, вторгаясь в действительность, приближается к настоящему только в кошмарах.
*