Лошадь, говорят, хворает. И в данном случае неважно, что действительно хворает, или что говорят. Все прогнозы и опровержения такого рода, как сказано в одном романе, "до послезавтра", а точнее - "до повторных анализов".
Важен повод напомнить, как изобразил лошадиное поколение маэстро Евтушенко, и сколько вонищи было выпущено в ответ теми, кого он так блистательно побеспокоил:
ДИТЯ-ЗЛОДЕЙ
Дитя-злодей встает в шесть тридцать,
Литой атлет,
Спеша попрыгать и побриться
И съесть омлет.
Висят в квартире фотофрески
Среди икон:
Исус Христос в бродвейсой пьеске,
Алан Делон.
На полке рядом с шведской стенкой
Ремарк,Саган,
Брошюрка с йоговской системкой
И хор цыган.
Дитя-злодей влезает в "тролллик",
Всех раскидав,
Одновременно сам и кролик,
И сам удав.
И на лице его бесстрастном
Легко прочесть:
"Троллейбус - временный мой траНспорт, -
Прошу учесть".
Вот подъезжает он к ИНЯЗу
Или к МИМО,
Лицом скромнеет он, и сразу -
Чутье само.
Он слышит чей-то голос слабый:
"Вольтер... Дидро..."
А в мыслях - как бы тихой сапой
Пролезть в Бюро.
В глазах виденья, но не бога:
Стриптиз и бар,
Нью-Йорк,Париж
И даже Того
и Занзибар.
Его зовет сильней, чем лозунг
И чем плакат,
Вперед и выше - бесполосный
Сертификат.
В свой электронный узкий лобик
Дитя-злодей
Укладывает, будто в гробик,
Живых людей.
И он идет к своей свободе,
Сей сукин сын,
Сквозь все и всех,
Сквозь "everybody",
сквозь "everything".
Он переступит современно
В свой звездный час
Лихой походкой супермена
И через нас.
На нем техасы из Техаса,
Кольцо из Брно.
Есть у него в Ильинке хаза,
А в ней вино;
И там, в постели милой шлюшки,
Дитя-злодей
Пока играет в погремушки
Ее грудей...
1974