Всю свою мизантропию Тарковский вложил в змеиные уста главного злодея, который дает показания голосом бессмертного Саранцева.
Возможно, сценарий фильма, похожего на джалло без голых жоп и виски J&B, был специально написан ради возможности высказаться от чужого имени в духе Кавани и Пекинпа, таких же бездарных, как этот живодер совкового артхауса.
Тем не менее, картина удалась, и смотрится как развернутый пролог к "Экзорцисту", или к любой другой работе Фридкина, потому что все они напоминают голливудские версии фильмов, снятых в республиках Средней Азии и Кавказа.
*