Женский вокал после сорока и далее меняется, и начинает звучать как вокал мужской, даже мужицкий на убыстренной скорости, как будто солиста слегка подкастрировали.
Да и у дяденек вместо бельканто, прорезаются вицинские интонации, но дяденькам все равно кажется, что у них бельканто. Разумеется, это касается тех, у кого оно было.
Только если приемы Вицина вызывают гомерический смех, даже там, где это не совсем уместно, то огрубелый клекот полустарух производит гнетущее, клиническое впечатление, потому что от публики требуется делать вид, будто она не замечает этой злокачественной метаморфозы, продлевая чужую зрелость и собственную молодость методами самой вульгарной черной магии.
Особенно это касается тётенек поколения системных пиплов, легкомысленно вклеивших свои фото, вырезав нужные места, кто у Джэнис Джоплин, кто у Джони Митчелл.
По фотомордочкам они прежние, а голоса неновые, только эта неновизна ничего общего не имеет с трагической усталостью Билли Холлидей, потому что сценическому образу Леди Дэй поскорей бы умереть, а этим - как можно дольше командовать в членах вагинального политбюро.
Эти тётеньки напоминают нам сорокалетних мальчиков, которые вклеивали свои личики вырезав дырочку в головке гитлерюгенда или вандерфогеля, но потом поправились, неохотно признав, что здесь не германия, и они не немцы, а главное - начальство от этого не в восторге, хотя и те и другие могут зигнуть при случае и без, но вместо горящего рейхстага, предпочитают вспоминать либо горящий белый дом или даже дворец одесских таки профсоюзов, расположенный за две тысячи верст от фамильных подмосковных гнезд, которые в огне не горят, бережно храня символику юных лет, которая и в огне не тонет.
*
