Выпил, потом деликатно положил в рот кусочек ржаного хлеба, еще раз извинился и ушел за свой столик, где был принят упреками...
А у Савелия с Кирилл Петровичем за столиком повисла тишина. — Никогда ко мне раньше не подходили вот так, — мрачно сказал Кирилл Петрович...
— Так лекции небось другие были, — съязвил Савелий. — Атеистические.
— А вы, если хотите знать... — взорвался Кирилл Петрович. — Может, я через этот атеизм и лекции свои ближе был к Богу, чем вы все! Потому что изделие всегда ненавидит своего создателя. Оттого и боится, от вины! приписывает всякую низость, а то и просто отрицает. От ненависти, что создали и не спросили. Не сказали зачем, не возятся более... А ненависть — она сродни любви... Ведь я самую гадость про Него говорю, отрицаю, а сам думаю, кого-то должно это задеть? Кто вызов примет? Или вдруг откровение выйдет, свет, как Савлу, обратит на меня внимание Тот, кого я поношу и разоблачаю! И вот сегодня, может, это и было чудо?! — вопросил он Савелия.
— А что, ни одного слова твоего не было? — поинтересовался Савелий.
— Да были, я про это думал, и даже больше скажу... Я чего в церковь пошел сегодня? Решил, готовился сказать правду наконец. О том, что не знаю я ничего, что верить хочу и жду чуда! Что самое страшное выходит у человека страдание от Сомнения!..
(”Ай,я,яяя, — подумал Савелий. — А лектор-то небось псих?”)
— А тут вдруг чисто и стройно, слово за словом — и не мои! Вот чудо-то. Слушаю свой голос со стороны, а ничего не могу поделать.
— В конце ловко повернули, — Савелий разлил остатки и передал графинчик тут же подошедшей официантке: — Еще такой же...
— Я больше не буду, — запротестовал Кирилл Петрович...
— Под такой разговор литрами надо пить, — возразил Савелий... Лектор только рукой махнул...
— Потом, я говорю, — настаивал Свелий, — в конце, ловко повернули.
— Потом повернул, — сник Кирилл Петрович. — Сильно я испугался, знаете.
— Так вышло чудо, которого вы ждали, или нет?! — развеселился Савелий.
— Тут самое мучительное сомнение и приступает, когда чудо! Да что говорить! — вскричал с болью в голосе Кирилл Петрович. — Слушай! — наклонился он к Савелию быстрым движением. — А лекция, хороша была? Интересная?!..
*