В связи с переделкой "С чего начинается" на религиозный манер хотелось бы отметить две вещи, в обеих, кстати, нет ничего нового, равно как и нет ничего страшного.
Баснер и Матусовский - постоянные сонграйтеры гениального Басова, я думаю, устоят.
Церковный окрас светской песни и наоборот, нормальное явление американской поп-музыки. В первую очередь это касается кантри и соула.
Духовная версия There Goes My Everything, например, в исполнении Элвиса не отличима от эстрадной, хотя ключевая фраза в устах поющего (He is My Everything) звучит несколько педовато.
Интереснее другое - перемена отношения к оригинальному тексту. Когда-то, чем он сопливее и пафосней, тем озорнее была переделка.
"Песню о друге" Высоцкого чаще пели со словами "привязали к столбу, ча-ча, били х-ем по лбу, ча-ча", нежели душераздирающий оригинал, с не менее двусмысленным "тяни-рискни".
Одиозную "Нет тебя прекрасней" даже в общественных местах не стеснялись исполнять, подменяя "и в глазах твоих лед растает" на "и в зубах твоих х-й застрянет", и никто в обморок не падал.
Равно как и от"а для елды, что сорвалась и падает".
Примерно до семи лет я был уверен, что строки:
И солнце светит ему прямо в глаз,
Дядя Боря - пидорас. - реальная часть текста шлягера "Каникулы любви", потому что все вокруг его только так и пели.
Про песни военных лет, изготовленные на ташкентской Tin Pan Alley, про все эти "бьется в тесной печурке" и говорить нечего: сплошном мат, макабр и мизантропия: "эх, путь-дорожка - ман-овошка" ...
Не припомню ветеранов, поющих во время застолья официозный вариант. Непременно с матком, а то и с антисоветчиной.
Сегодня же налицо обратная тенденция.
Курс на гипер-сакрализацию отжитого и заезженного.
Напоминает акробатический этюд, где мумия распятая меняется местами с тою, что в саркофаге: туда-сюда, туда-сюда.
И пальму первенства в этой черной мессе полусхимнечиства и пооно-старчества, как всегда, несут самые нелепые и бездарные.
Михаил Львович Матусовский (23 июля 1915, Луганск — 16 июля 1990, Москва)