Самый эффектный вариант Sympathy for The Devil, не забойный кавер с сюрпризами, а пересказанный прозою, точнее - своими словами сюжет этой великой песни-досье, которой Джаггер-Порфирий мучает недоделанных раскольниковых обоего пола.
В меру косноязычно, не соблюдая оригинальный размер, подсознательно заимствованный Стоунзами у гениальной The Letter Уэйна Карсона, и вообще, желательно о своих, ведь не нами сказано "надо, братцы, ездить поближе".
Например о том, что девица с Эрнстом Юнгером в кошелке - без пяти минут бабушка, только внуков нет, а добрый (в самом деле добрый) молодец с кучею таких же изданий на полке и в голове, практически дед, или, как минимум, имеет взрослых племянников - быстрохолдных и наглых. Здесь каждое новое поколение наглее и быстроходнее предшествовавшего.
С этого места, пожалуй, можно выруливать на основную тему: just as every cop is a criminal and all the sinners saints etc.
Я подумал об этом, заметив, с какой легкостью Максим Горький резюмирует писанину консервативных революционеров, низводя ее до выкриков Воробьянинова в кабаке.
А как с ними носились двадцать лет назад будущие стврички и старушки, солдаты, солдатки и солдатики группы зверевский центр.
Судите сами:
Нет, я считаю войну очень своевременной, чрезвычайно полезной, — она индивидуализирует народы, объединяет их…
Шемякин говорил громко, сдобным голосом, и от него настолько сильно пахло духами, что и слова казались надушенными. На улице он казался еще более красивым, чем в комнате, но менее солидным, — слишком щеголеват был его костюм светлосиреневого цвета, лихо измятая дорогая панама, тросточка, с рукой из слоновой кости, в пальцах руки — черный камень.
— Война уничтожает сословные различия, — говорил он. — Люди недостаточно умны и героичны для того, чтобы мирно жить, но пред лицом врага должно вспыхнуть чувство дружбы, братства, сознание необходимости единства в игре с судьбой и для победы над нею.
Вся дурость от Юнгера до Мисимы в дюжине проходных строк. Снайперский недолет.