ЛЕТОПИСЬ ПОЛУВЕКА
Шестидесятые - косматое
Сукном обшитое отверстие,
Где полевыми сурикатами
Застыли куклы пионерские.
Листает чадо толстоногое
Талмуд увесистого кляссера,
Ствол мама мажет гоголь моголем
Воображаемого шмайсера.
В Геленджике, ломая копчики,
Язык выламывая, Дубчека
Хвалили серенькие хлопчики,
Следя за порошковым супчиком.
Конспектиков обложки липкие,
Прокисшие носки махровые,
Дешевые пластинки гибкие,
Вино столовое - дешевое.
Бесподбородочное в кучерях,
Нюхнув недельной комбинации,
Твердит отставниковой дочери
Об угнетенной своей нации.
Как прячут гнезда птицы стрёмные,
птенцов противных выводя,
Чуланы выбирают темные
И для мехов и для гвоздя.
Гремели деды портсигарами.
Их поезда давно ушли.
Сдавали школьницы поджарые
Анализ ритуальной кровушки...
Семидесятые хвостатые
И девяностые бесхвостые
маячат пыльными плакатами
что, стены облепив безгвоздные,
хрустели клейкою изнанкою,
как старец высохшей баранкою,
когда из бобыля бобыль,
ревнуя, выбивает пыль.
Ныряя слизистой сардиною
в почтовый ящик чей-то отрочий,
пиздоболезненной щербиною
певец прославленный испорчен.
Восьмидесятые - зассатые.
Что ни картина - то провальная.
Заросшей полосой несжатою
Зияет площадь фестивальная.
На ней фонтана по периметру
Скользят припудренные живчики.
Они ловцы простого триппера,
Но мнят себя ловцами жемчуга...
Зато нулёвые - нормальные.
Что не скопытилось, то выросло.
Бузят фартовые анальные.
Действительность смелее вымысла.
Его я звал вонючкой в кепочке
с тюком подмоченных газеток.
Троих родил, но хочет девочку
Глотатель хуевых креветок.
Но в основном оно по-прежнему,
Бездетных соблазняют сироты,
Калеки расточают нежности,
Скрипя, как обувью, шарнирами.
Рожать пытаются дементные,
и дурью маются латентные.
В июне прилетают Гендлины...
Воображенью небогатому
Вполне достаточно Набатова.
