ПОСЛЕДНИЙ ПОНЕДЕЛЬНИК СЕНТЯБРЯ


Когда-то я писал письма обстоятельные, со ссылкой откуда что, но пару раз прознав, что надо мной потешаются, бросил это дело.
А кто смеялся - могу рассказать.
Плоскодонка, сморчок из Европы, возомнивший себя кем-то вроде нашего Сашки и ... один ваш знакомый (вы только прячьте от него тряпки Светланы, если видите, что он в туалет намылился, о'кей?).
Мир, дорогой товарищ, как молодой писатель, держится за счет старых трещин, и хуй когда развалится, если вы это хотели  узнать.
Да!Да! Не надо на меня так зырить. Если бы этого вашего не прооперировали, он бы не шерудил в чужих вещах, как таможеник, а, как пели одни негры, "использовал свое воображение".
Вы все-таки скажите Светке - пусть прячет, а не развешивает.
В свое время мы, возможно как никто другой, тратили силы на рассасывание и рубцевание чужих шрамов и швов, забыв золотую истину, что "промежуток должен быть".

Сколько жила Европа между двух войн - лет двадцать.
Сколько может не пить наш современник - от силы два месяца.
Девяносто четвертый год напоминал оба состояния
Еще недавно  по центру Москвы хуевые ораторы Остапы гоняли тудой-судой массовки очарованных музыкой революции Кис, среди которых было немало дворников.
Ни один "остап" не пострадал, ни одному оратору никто не плюнул в рожу (такой плевок был бы равен расстрелу Колчака или покушению на фюрера).
"Вот кто нам нужен!"  тихонько произносил какой-то "киса", боясь спугнуть изображение, когда на втором этаже Дома книги крутили опусы Ленки Рифеншталь.

"Когда Хаим зарежет петуха, тот ходит, а отремонтирует часы - они стоят". Потому что Хаим был невезучим.
Но его клиентов устраивали оба варианта - мертвые петухи кукарекали по стоячим часам как хор Александрова.
Кисы и дворники, чувствуя, что на баррикады их хуй кто уже позовет, безропотно уходили в Валгаллу, а газеты, сулившие им ее, продолжали приходить по адресам, где их уже не было.

Тогда-то я всех и перезнакомил.
Мила Пегас - её так звали потому что она не гасила за собой свет в туалете.
Ну, "Пегас", вы конечно знаете, это такой конь Поэзии.
Жива.
Позавчера нажралась в Доме архитектора.
Повод, как всегда, ничтожный, но скорбный, и нудный, блядь, как ретроспектива Джозефа Лоузи.
Была еще Дуня Отпуск - эта вела себя еще наглей. Она портила людям мягкую мебель.
По-моему чем так себя вести, лучше двадцать лет бегать с Линча на Муратову, как делает воспитанная кошка.

Как бы мне вам это объяснить... Пригород - не город, а пригород. Свежий район. Всё под боком. Транспорт шаровой. Ходит регулярно. Дома с решетчатым орнаментом - соединены. Какая у меня чувиха в таком же когда-то жила!.. Вот именно - "жила".
Здесь можно торчать годами - мертвые петухи молчат, часы ходят бесшумно и показывают сколько есть.
Но ты сто процентов в курсе кто тебя окружает.
Такие же моральные уроды, как та чувиха, с ее любимой песней "Не сыпь мне соль на раны".
Причем не агрессивные, как в году Остапов и Кис, или еще раньше, когда колонку в окно и пошли все нахуй - She's So Heavy на весь двор в девять утра - а завершенные.

Что же остается "сквозь звуки лиры и трубы", ебать их копать, - жуткий дизайн решетчатого жилмассива?
Разумеется нет
Остается дать вам задание.
В Москве у нас остался старичок.
Не "остап" и не "киса".
Вы бы сводили его куда-нибудь.
Пригласите Уборщицу.
У нее кстати очень удобный балкон.
Мистика крутых!
Крутизна клубных лестниц.
Помогите спуститься пожилому человеку.
Помогите как следует.
Судьба ассистентки нас не волнует.
Нет, об этом просят дети
Не будем уточнять, от какого брака.
Оба еще те.
Помогите спуститься старику.
А взлететь ему помогут другие службы.
Пусть ощутит себя молодым писателем без комплексов и серьезных врагов.
Кстати с "писателем" его познакомили тоже мы.
С б-гом.